К чему это я? Просто накопились вопросы по теме воспитания собственных детей. И тут я наткнулась на книги Лены Макаровой. Она предлагает просто вспомнить собственное детство, вспомнить те ощущения, и многое самое станет ясно. Я честно вспоминала целую ночь. Вот что получилось.
Как я не стала фигуристкой
Года в 4 меня отдали в секцию фигурного катания. У меня был хороший тренер и веселые товарищи, я получала массу удовольствия и рвалась на очередную тренировку. Мне было ужасно интересно учиться управлять своим телом. Я до сих пор помню, то чувство торжетсва, радости, полета, когда мне удавалось сделать очередной трюк на коньках. Меня просто распирало от уверенности "я все могу!". Взрослые в шутку прочили мне будущее великой фигуристки, а я шуток не понимала и верила им на все 100%. Но тут как гром среди ясного неба у меня случился аппендицит с перитонитом. Слава богу, успели спасти, но шрам на пол живота не оставил надежды на продоложение тренировок. Папа пошутил: "Ты будешь кататься, а мы стоять с чемоданчиком. Упадешь, кишки выпадут, а мы их в чемоданчик соберем". 25 лет спустя я помню его слова.. Это было крушение надежд - я не стану великой фигуристкой! Так же в шутку он сокрушался о том что только купили новые коньки (достали с трудом, а не купили!) и прозвучала страшная фраза: "Ты нас подвела". Иногда взрослые совсем не думают, как отзовутся их слова в душе ребенка. Пятилетним ребенком была убеждена, что во всем виновата сама, даже в том, что была операция. И это горькое чувство к родителям: они мне все, а я не смогла..
*Почему у меня отобрали лед? Наверное, можно было лать мне покататься через несколько месяцев после операции.. Но мама как-то резко закрыла эту страницу моей жизни и сразу начала искать во мне другие таланты. В следующий раз на коньки я встала уже после рождения своих детей.
Как я не стала художником
Как все девочки я рисовала принцесс в пышных платьях. Рисовать я любила, и маме сразу пришла мысль отдать меня в ИЗО-студию, благо она была при школе и отдельно возить не нужно было. По-моему, мне нравилось. Преподаватель наш - несостоявшийся художник - очень не любил систему. Потому никаких уроков он нам не давал. На занятиях не звучали слова "композиция", "светотень". Любое копирование не приветсвовалось, будь то работы великих Мастеров (он нас с ними и не знакомил) или природы (на пленеры не выезжали). Собственно, мы ни разу даже натюрморта не нарисовали. Зато все дети получали по большому листу ватмана и каждый мог рапоряжатся им на свое усмотрение. Единственным условие было наличие на альбомном листе эскиза. Как только учитель убеждался, что какая-то задумка у ребенка есть, ему разрешалось переносить ее на ватман. Сейчас мне представляется такая система очень привлекательной. Но два камня упали на мою художественную голову. Первое - нескончаемое желание родителей дать лучшее. Мне покупали краски, кисти, любую бумагу - только рисуй, развивай талант. Но при этом эти же подарки отравлялись страшным грузом ответственности. Вручая очередную супер-крутую кисть, мама в очередной раз вздыхала, что себе по всем отказывает, отец работает в 2 смены, все ради кисточки для меня. Ну и как ребенок, любящий маму и папу, должен рисовать этой кистью?! Сплошное оправдание ответственности, какое уж там творчество.
Вторым камнем стало полное равнодушие родителей к моим рисункам. Ни мама, ни папа не интересовались, что жы я делаю в студии. Не помню, чтобы мама повесила какой-нибудь мой рисунок на стену или с гордостью показала бабушке. Все, что я приносила из ИЗО-студии тут же отправлялось в щель между шкафом и стеной. Это было настоящее кладбище моих художеств. При этом сам факт моего посещения ИЗО-студии бал предметом гордости и обсуждения. Из чего я сделала вывод, что ходить в студию хорошо, но в рисовании я полная бездарность, ибо результаты этого хождения никому не нужны. Причем, мое убеждение в собственной посредственности потом не могли поколебать ни похвалы учителей, ни зависть подруг, ни золотая медаль на международном конкурсе детского рисунка в Японии, ни поездка как одаренного ребенка в Европу на какой-то там слет юных художников. Мои работы не нравились маме и папе, что мне было до мнения других. Лет в 13 меня прорвало: я разрисовала красками все стены и потолок в своей комнате. Помню, что меня даже не ругали за такое варварство, все списали на подростковый кризис. О сущности самих нарисованных картин никто не сказал не слова. И я забросила рисование на почти 15 лет.
*В следующи раз я взялась за кисти только после рождения детей. Они понемного вытаскивали меня, то порисовать с мамой, то схожить на курс правополушарного рисования, то еще что-то. Сознательно рисовать для себя я осмелилась только после рождения третьего ребенка!
Как я не начилась танцевать.
Мама не могла пройти мимо танцевальних курсов, я же девочка. Я думала, что школа танцев это так волшебно, так весело. А в танцевальнм классе царила муштра, мало чем отличающаяся от спортивной. Суть танца сводилась к механическому повтроению заданных движений, причем сами движения нужно было вполнять безупречно. Все это мне не нравилось. Единственный раз, когда меня похвалили, был мой аккурасно упакованный в пучок хвост. Творчеством там и не пахло, и я как-то забросила занятия.
Как я не стала музыкантом
Как-то мама сидела со своей подругой, а я грала с ее дочкой примерно моего возраста. А как-то зашел развовор, как здорово девочкам научиться музицировать. В тот же момент нас решено было отдать в музыкальную школу. Ну уж эта идея была обречена на провал с самого начала. Я в возрасте 10 лет уже отдавала себе отчет, что ни слуха, ни голоса у меня нет (не обошлось без уроков музыки в школе:). На мои возражения, мама ответила, что если не потяну пианино, отдадут меня на гитару, там даже глухих берут. Вот с такой установкой я отправилась в музыкальную школу. До сих пор помню свою учителницу по классу гитары: несчастная, вечно усталая, но мягкая женщина, ничего от меня не требовавшая. Мы с ней промыкались около года. Тут уж никакого крушения надеж, я уже точно знала, что для мамы ходить в какой-либо кружок или на занятия гораздо важнее, чем что-либо делать на них. Потому с утра я тащила гитару в муз школу, потом в обычную школу, на ходу перекусывая в школьной столовой, по вечерам ИЗО студия или английский или танцы. Домой поздно вечером, уроки ночью и на следующий день снова тянуть лямку разностороннего образования. Ни уму, ни средцу это ничего не давало. Но как-то само собой разумеющимся было то, что ходить на доп занятия необходимо, ведь иначе я совсем бездарь, а так хоть чему-нибудь научат. Помню ощущение тягловой лошади: идешь туда, идешь сюда, потом снова туда и снова сюда. Не помню удовольствия.
Самым заветным желанием того времени было пойти во двор. Просто погулять с детьми. Я смотреда на них из окна своей комнаты и их мир был для меня таким манящим и таким другим. Но это было настолько запретным, что и спрашивать было страшно. Да и некогда, нужно идти туда, потом сюда, разностороннее образование и все такое.
Как я не выучила немецкий
Я росла, и в средней школе ввели иностранный язык. Хотя на дворе были 90е годы, учить немецкий считалось позорным, ведь это язык фашистов. Потому все родители кинулись зачислять детей в группу английского. Мама спасовала, и я оказалась в числе 6 неудачников, изучавших немецкий. В английской группе были остальные 24 человека. Немку свою мы дружно ненавидели, она отвечала нам взаимностью. Конечно, ни о каких кошмарах типа линейкой по пальцам и речи не шло, да и оценки она нам не занижала, но это тупое противостояние детей и учителя оставило какой-то мерзкий след в душе. Уже в университете я несколько раз бралась за немецкий, но внутренее отторжение не смогла преодолеть.
Как я блистала в точных науках
Поскольку жизнь моя была занята дополнительным образованием, на школу часто не хватало ни сил, ни времени. Я жаловалась маме, что не успеваю в школе, она понимала жалобы по-своему. Я тайно надеялась, что она разрешит мне не ходить в очередной кружок, а она вместо этого наняла мне еще пару репетиторов. Так у меня появились репетиторы по алгебре, геометрии и физике. Это были уставшие учителя, не сильно любившие детей, да и свой предмет. Потому на наших занятиях они просто решали за меня домашнее задание, попутно что-то втолковывая. Мне и в школе было нудно на этих предметах, а тут еще дополнительная нудятина сверх того. По внутренним ощущениям, то время - сплошная темнота и безисходность. Кроме того, обилие репетиторов еще сильнее утвердило меня в мысли, что сама я ни на что не гожусь.
Как я не выучила английский
Видимо, я все-такие как-то жаловалась маме на нелюбовь к немецкому, и она прислушалась. Меня отвели на курсы английского языка, только начавшие повсеместно открываться. Но до чего же взрослые иногда недальновидны! Меня, не знающую ни слова на английском, засунули в середине учебного года в группу продложающих. Вроде как учительница сказала, что я справлюсь, да и мест в других группах не было. Вот это был просто ад. Если на уроках гитары я была один на один с преподавателем и как-то по негасной договроренности мы друг друга не донимали, то тут было еще 10 других детей. Уж они не упускали случая посметься над моими ошибками. А ошибок было море: я вообще не понимала, что написано в учебнике, просто ни слова. А надо было отвечать, составлять рассказы по заданным словам, переводить. Я верная своему убеждению, что главное просто ходить на занятия, продержалась довольно долго. Впервые от меня требовали результат, а выдать я его никак не могла. Насмешки и ощущение собственной непроходимой тупости довели меня. Моя память вообще выбросила это эпизод, но мама рассказывает, что однажды я спокойно пообещала броситься под машину, если меня еще раз отведут на английский. Мама поверила, забеспокоилась и англйский в моей жизни кончился. На несколько месяцев. Ибо на следующий учебный год меня снова отдали в ту же языковую школу, но уже в группу начинающих.
Вот это была радость. Я что-то учу, у меня получается, от меня требуют результат я и могу его дать. После всех секций и кружков здесь я впрервые снова почувствовала удовольствие. Было не без проблем, учиться приходилось ночами (остальные-то кружки никтоне отменял, а уроки в старшей школе становились все сложнее). Свободно времени вовсе не стало, я часто ложилась спать за полночь, ужасно боясь помешать спящим родным. Но как мне тогда нравилось учиться! Было ощущуне, что я что-то созидаю, а не просиживаю очередной час для галочки. На этих знаниях я поступила потом в университет.
Однако, год учения в удовольствие не перечеркнул десятилетие нудных занятий. Ощущение собственной бездарности все равно не покидало меня. И я все время была уверена, что англйиский я знаю недостаточно хорошо. Ни ИнЯз, ни тысячи написанных и переведенных текстов, ни общение на английском за пределами России не могут переубедить меня. Раз в несколько лет на меня находит: хочется уже поставить точку. Я иду на курсы англйиского, но там разводят руками - с таким уровнем им учить меня нечему. Но я не отчаиваюсь и до сей день занимаюсь с носителем раз в неделю:) То решение (я бездарность), принятое 25 лет назад, до исх пор тормозит меня.
Излечение
Мне повезло - у меня трое детей. И только сейчас я замечаю, как они лечат мои детские раны. С ними я заново катаюсь на коньках, рисую, учу английский (и возможно, начну немецкий:), и даже иногда танцую. По сути, они мои помощники в моем пути к себе. Здорово, что они есть.
Вопросы к себе как к маме
Самое страшное, что я невольно повторяю путь своих родителей. Так хочется отдать и в эту секцию и в ту, а вот Петю еще и туда водят. Мне трудно видеть Никиту бездарно шатающимся по дому. И только увещевания мудрого мужа (оставь его сейчас, ему нужно побыть одному после школы) останавливают меня. Как помочь раскрыть талант ребенка, не погубив его лишней ответсвенностью? Как вообще найти его? Он сейчас бездарно шатается или идет какая-то скрытая работа в душе? Как найти грань между внутренней работой ребенка и помощью извне (репетиторы, дополнителные занятия)? Как находить время не только водить детей в кружки, но и искренне радоваться их успехам, обсуждать их работы? А если сейчас упустить время (это модное напрвление "после трех уже поздно")? Сколько вообще нужно времени проводить с детьми и как именно? В прошлые выходные лил дождь и мы оказались дома, хотя обычно у нас выездная культурная программа. И я поймала себя на мысли, что это хорошо, просто так посидеть с детьми, никак их не развлекая их и не образовывая.. Ох, сколько еще вопросов..
Но Лена Алексеевна Никитина открыла для меня новые горизонты. Об этом потом:)
Как я не стала фигуристкой
Года в 4 меня отдали в секцию фигурного катания. У меня был хороший тренер и веселые товарищи, я получала массу удовольствия и рвалась на очередную тренировку. Мне было ужасно интересно учиться управлять своим телом. Я до сих пор помню, то чувство торжетсва, радости, полета, когда мне удавалось сделать очередной трюк на коньках. Меня просто распирало от уверенности "я все могу!". Взрослые в шутку прочили мне будущее великой фигуристки, а я шуток не понимала и верила им на все 100%. Но тут как гром среди ясного неба у меня случился аппендицит с перитонитом. Слава богу, успели спасти, но шрам на пол живота не оставил надежды на продоложение тренировок. Папа пошутил: "Ты будешь кататься, а мы стоять с чемоданчиком. Упадешь, кишки выпадут, а мы их в чемоданчик соберем". 25 лет спустя я помню его слова.. Это было крушение надежд - я не стану великой фигуристкой! Так же в шутку он сокрушался о том что только купили новые коньки (достали с трудом, а не купили!) и прозвучала страшная фраза: "Ты нас подвела". Иногда взрослые совсем не думают, как отзовутся их слова в душе ребенка. Пятилетним ребенком была убеждена, что во всем виновата сама, даже в том, что была операция. И это горькое чувство к родителям: они мне все, а я не смогла..
*Почему у меня отобрали лед? Наверное, можно было лать мне покататься через несколько месяцев после операции.. Но мама как-то резко закрыла эту страницу моей жизни и сразу начала искать во мне другие таланты. В следующий раз на коньки я встала уже после рождения своих детей.
Как я не стала художником
Как все девочки я рисовала принцесс в пышных платьях. Рисовать я любила, и маме сразу пришла мысль отдать меня в ИЗО-студию, благо она была при школе и отдельно возить не нужно было. По-моему, мне нравилось. Преподаватель наш - несостоявшийся художник - очень не любил систему. Потому никаких уроков он нам не давал. На занятиях не звучали слова "композиция", "светотень". Любое копирование не приветсвовалось, будь то работы великих Мастеров (он нас с ними и не знакомил) или природы (на пленеры не выезжали). Собственно, мы ни разу даже натюрморта не нарисовали. Зато все дети получали по большому листу ватмана и каждый мог рапоряжатся им на свое усмотрение. Единственным условие было наличие на альбомном листе эскиза. Как только учитель убеждался, что какая-то задумка у ребенка есть, ему разрешалось переносить ее на ватман. Сейчас мне представляется такая система очень привлекательной. Но два камня упали на мою художественную голову. Первое - нескончаемое желание родителей дать лучшее. Мне покупали краски, кисти, любую бумагу - только рисуй, развивай талант. Но при этом эти же подарки отравлялись страшным грузом ответственности. Вручая очередную супер-крутую кисть, мама в очередной раз вздыхала, что себе по всем отказывает, отец работает в 2 смены, все ради кисточки для меня. Ну и как ребенок, любящий маму и папу, должен рисовать этой кистью?! Сплошное оправдание ответственности, какое уж там творчество.
Вторым камнем стало полное равнодушие родителей к моим рисункам. Ни мама, ни папа не интересовались, что жы я делаю в студии. Не помню, чтобы мама повесила какой-нибудь мой рисунок на стену или с гордостью показала бабушке. Все, что я приносила из ИЗО-студии тут же отправлялось в щель между шкафом и стеной. Это было настоящее кладбище моих художеств. При этом сам факт моего посещения ИЗО-студии бал предметом гордости и обсуждения. Из чего я сделала вывод, что ходить в студию хорошо, но в рисовании я полная бездарность, ибо результаты этого хождения никому не нужны. Причем, мое убеждение в собственной посредственности потом не могли поколебать ни похвалы учителей, ни зависть подруг, ни золотая медаль на международном конкурсе детского рисунка в Японии, ни поездка как одаренного ребенка в Европу на какой-то там слет юных художников. Мои работы не нравились маме и папе, что мне было до мнения других. Лет в 13 меня прорвало: я разрисовала красками все стены и потолок в своей комнате. Помню, что меня даже не ругали за такое варварство, все списали на подростковый кризис. О сущности самих нарисованных картин никто не сказал не слова. И я забросила рисование на почти 15 лет.
*В следующи раз я взялась за кисти только после рождения детей. Они понемного вытаскивали меня, то порисовать с мамой, то схожить на курс правополушарного рисования, то еще что-то. Сознательно рисовать для себя я осмелилась только после рождения третьего ребенка!
Как я не начилась танцевать.
Мама не могла пройти мимо танцевальних курсов, я же девочка. Я думала, что школа танцев это так волшебно, так весело. А в танцевальнм классе царила муштра, мало чем отличающаяся от спортивной. Суть танца сводилась к механическому повтроению заданных движений, причем сами движения нужно было вполнять безупречно. Все это мне не нравилось. Единственный раз, когда меня похвалили, был мой аккурасно упакованный в пучок хвост. Творчеством там и не пахло, и я как-то забросила занятия.
Как я не стала музыкантом
Как-то мама сидела со своей подругой, а я грала с ее дочкой примерно моего возраста. А как-то зашел развовор, как здорово девочкам научиться музицировать. В тот же момент нас решено было отдать в музыкальную школу. Ну уж эта идея была обречена на провал с самого начала. Я в возрасте 10 лет уже отдавала себе отчет, что ни слуха, ни голоса у меня нет (не обошлось без уроков музыки в школе:). На мои возражения, мама ответила, что если не потяну пианино, отдадут меня на гитару, там даже глухих берут. Вот с такой установкой я отправилась в музыкальную школу. До сих пор помню свою учителницу по классу гитары: несчастная, вечно усталая, но мягкая женщина, ничего от меня не требовавшая. Мы с ней промыкались около года. Тут уж никакого крушения надеж, я уже точно знала, что для мамы ходить в какой-либо кружок или на занятия гораздо важнее, чем что-либо делать на них. Потому с утра я тащила гитару в муз школу, потом в обычную школу, на ходу перекусывая в школьной столовой, по вечерам ИЗО студия или английский или танцы. Домой поздно вечером, уроки ночью и на следующий день снова тянуть лямку разностороннего образования. Ни уму, ни средцу это ничего не давало. Но как-то само собой разумеющимся было то, что ходить на доп занятия необходимо, ведь иначе я совсем бездарь, а так хоть чему-нибудь научат. Помню ощущение тягловой лошади: идешь туда, идешь сюда, потом снова туда и снова сюда. Не помню удовольствия.
Самым заветным желанием того времени было пойти во двор. Просто погулять с детьми. Я смотреда на них из окна своей комнаты и их мир был для меня таким манящим и таким другим. Но это было настолько запретным, что и спрашивать было страшно. Да и некогда, нужно идти туда, потом сюда, разностороннее образование и все такое.
Как я не выучила немецкий
Я росла, и в средней школе ввели иностранный язык. Хотя на дворе были 90е годы, учить немецкий считалось позорным, ведь это язык фашистов. Потому все родители кинулись зачислять детей в группу английского. Мама спасовала, и я оказалась в числе 6 неудачников, изучавших немецкий. В английской группе были остальные 24 человека. Немку свою мы дружно ненавидели, она отвечала нам взаимностью. Конечно, ни о каких кошмарах типа линейкой по пальцам и речи не шло, да и оценки она нам не занижала, но это тупое противостояние детей и учителя оставило какой-то мерзкий след в душе. Уже в университете я несколько раз бралась за немецкий, но внутренее отторжение не смогла преодолеть.
Как я блистала в точных науках
Поскольку жизнь моя была занята дополнительным образованием, на школу часто не хватало ни сил, ни времени. Я жаловалась маме, что не успеваю в школе, она понимала жалобы по-своему. Я тайно надеялась, что она разрешит мне не ходить в очередной кружок, а она вместо этого наняла мне еще пару репетиторов. Так у меня появились репетиторы по алгебре, геометрии и физике. Это были уставшие учителя, не сильно любившие детей, да и свой предмет. Потому на наших занятиях они просто решали за меня домашнее задание, попутно что-то втолковывая. Мне и в школе было нудно на этих предметах, а тут еще дополнительная нудятина сверх того. По внутренним ощущениям, то время - сплошная темнота и безисходность. Кроме того, обилие репетиторов еще сильнее утвердило меня в мысли, что сама я ни на что не гожусь.
Как я не выучила английский
Видимо, я все-такие как-то жаловалась маме на нелюбовь к немецкому, и она прислушалась. Меня отвели на курсы английского языка, только начавшие повсеместно открываться. Но до чего же взрослые иногда недальновидны! Меня, не знающую ни слова на английском, засунули в середине учебного года в группу продложающих. Вроде как учительница сказала, что я справлюсь, да и мест в других группах не было. Вот это был просто ад. Если на уроках гитары я была один на один с преподавателем и как-то по негасной договроренности мы друг друга не донимали, то тут было еще 10 других детей. Уж они не упускали случая посметься над моими ошибками. А ошибок было море: я вообще не понимала, что написано в учебнике, просто ни слова. А надо было отвечать, составлять рассказы по заданным словам, переводить. Я верная своему убеждению, что главное просто ходить на занятия, продержалась довольно долго. Впервые от меня требовали результат, а выдать я его никак не могла. Насмешки и ощущение собственной непроходимой тупости довели меня. Моя память вообще выбросила это эпизод, но мама рассказывает, что однажды я спокойно пообещала броситься под машину, если меня еще раз отведут на английский. Мама поверила, забеспокоилась и англйский в моей жизни кончился. На несколько месяцев. Ибо на следующий учебный год меня снова отдали в ту же языковую школу, но уже в группу начинающих.
Вот это была радость. Я что-то учу, у меня получается, от меня требуют результат я и могу его дать. После всех секций и кружков здесь я впрервые снова почувствовала удовольствие. Было не без проблем, учиться приходилось ночами (остальные-то кружки никтоне отменял, а уроки в старшей школе становились все сложнее). Свободно времени вовсе не стало, я часто ложилась спать за полночь, ужасно боясь помешать спящим родным. Но как мне тогда нравилось учиться! Было ощущуне, что я что-то созидаю, а не просиживаю очередной час для галочки. На этих знаниях я поступила потом в университет.
Однако, год учения в удовольствие не перечеркнул десятилетие нудных занятий. Ощущение собственной бездарности все равно не покидало меня. И я все время была уверена, что англйиский я знаю недостаточно хорошо. Ни ИнЯз, ни тысячи написанных и переведенных текстов, ни общение на английском за пределами России не могут переубедить меня. Раз в несколько лет на меня находит: хочется уже поставить точку. Я иду на курсы англйиского, но там разводят руками - с таким уровнем им учить меня нечему. Но я не отчаиваюсь и до сей день занимаюсь с носителем раз в неделю:) То решение (я бездарность), принятое 25 лет назад, до исх пор тормозит меня.
Излечение
Мне повезло - у меня трое детей. И только сейчас я замечаю, как они лечат мои детские раны. С ними я заново катаюсь на коньках, рисую, учу английский (и возможно, начну немецкий:), и даже иногда танцую. По сути, они мои помощники в моем пути к себе. Здорово, что они есть.
Вопросы к себе как к маме
Самое страшное, что я невольно повторяю путь своих родителей. Так хочется отдать и в эту секцию и в ту, а вот Петю еще и туда водят. Мне трудно видеть Никиту бездарно шатающимся по дому. И только увещевания мудрого мужа (оставь его сейчас, ему нужно побыть одному после школы) останавливают меня. Как помочь раскрыть талант ребенка, не погубив его лишней ответсвенностью? Как вообще найти его? Он сейчас бездарно шатается или идет какая-то скрытая работа в душе? Как найти грань между внутренней работой ребенка и помощью извне (репетиторы, дополнителные занятия)? Как находить время не только водить детей в кружки, но и искренне радоваться их успехам, обсуждать их работы? А если сейчас упустить время (это модное напрвление "после трех уже поздно")? Сколько вообще нужно времени проводить с детьми и как именно? В прошлые выходные лил дождь и мы оказались дома, хотя обычно у нас выездная культурная программа. И я поймала себя на мысли, что это хорошо, просто так посидеть с детьми, никак их не развлекая их и не образовывая.. Ох, сколько еще вопросов..
Но Лена Алексеевна Никитина открыла для меня новые горизонты. Об этом потом:)
Ольга, большое спасибо за Ваши мысли! Всегда с удовольствием читаю. А сейчас прям до глубины души задело.
ОтветитьУдалитьУ меня было все в точности до наоборот. Я сама находила кружки, потом просила маму записать меня туда. Мама увлекалась, покупала материалы (если это творчество), учебники, пластинки. А вот я быстро остывала.
Сейчас у меня растет дочка, которой 8 лет (я Ваш дневник нашла, когда Никите был годик или что-то около этого) и с того времени с вами ))))). Занимается бальными танцами. И любое мое предложение заняться чем-то еще принимается в штыки - мама, у меня же танцы! Я буду великой танцовщицей! Тренировки каждый день. По 2-3 часа, смотря, какое занятие. Иногда мне говорят, что я загрузила ребенка, лишаю ее детства. И я начинаю переживать. А с другой стороны, все сверстники ходят на разные кружки, но очень быстро бросают. И жалуются, что не успевают с уроками, устают. А моя, чтобы было побольше времени для поиграть-погулять, делает уроки на переменках. Дома только доделывает. Нравится мне такая целеустремленность :)
А Никита у Вас тоже очень целеустремленный мальчик! У него для развития есть огромный потенциал - вы много путешествуете, это больше, чем учить учебник, это знаний дает больше, чем сухие факты.
Я тоже за целеустремленность. Думаю, что если она есть, то слава богу. Вот повезло тем, кто с детства знает, чего хочет. Остальные завидуют и всю жизнь пытаются ответить на этот вопрос. Пока мерилом для меня является только желание ребенка заниматься чем-либо, горят ли его глаза, когда он об этом рассказывает. Но как же трудно мне так тонко чувствовать собственного ребенка!
ОтветитьУдалить